О ЧЕМ И ЗАЧЕМ (введение в книгу)

Есть в психологии зрительного восприятия так называемые невозможные фигуры - предметы, которые могут существовать лишь на бумаге. Чем дольше смотришь, тем больше удивляешься. Кажется, будто пришли они из другого мира, живущего не по нашим привычным законам. Но видно это не сразу. Умело "маскируются" они под самые обычные, реальные предметы. Да только ли в восприятии существуют эти осколки "странного мира"?

С раннего детства у меня сохранилось несколько образов. Вот большой, грузный человек переезжает меня вдоль пояса на велосипеде; мимо идет отец, но, равнодушно скользнув взглядом, исчезает вдали. Вот из разбитого соседской девчонкой носа ручьями льется кровь, заполняя до краев объемистое ведро. Вот близкий, родной человек, идя по шпалам, вдруг спотыкается об острый костыль - и кожа, подобно чулку, спадает с раненой ноги. Невозможно? Да, невозможно. Что-то, конечно, было, но не в такой степени. Тут изрядно поработала детская фантазия. Однако до чего же ярки эти образы! До чего же реальными, подлинными кажутся они чувству, лишь разум упорно твердит "нет".

Почему-то эти образы застряли в памяти, удержались на поверхности сознания. Удивительно - ведь их ровесники давно уже в пучине забвения. А эти, как странные морские животные, явившие себя из глубин, молчаливо говорят мне: "Смотри, там, откуда мы пришли, есть другой мир. Мир, совсем не похожий на твой, привычный. Мир этот не так уж и далек. Он совсем рядом. Но тебе в него не попасть".

Да, этот мир - мир детского сознания - недалек. Он рядом, ой внутри нашего, взрослого мира. Он смотрит на нас глазами ребенка. Говорит нам его голосом. Выражает себя в его поступках. Когда-то он был и нашим миром. Но мы ушли, а назад пути нет. Но почему же хочется вернуться в него? Почему для многих из нас кажется он утерянным раем, золотым веком нашей жизни?

Как же обмануть время? Как заглянуть в этот мир? Способ только один: жить, говорить, действовать с его посланцами - детьми. Правда, никогда уже не сможем мы заглянуть в него "изнутри". Захлебнуться детским восторгом, увидеть новую, не "запыленную" памятью и опытом, планету. Но хотя бы "извне", хотя бы косвенно по признакам, намекам "расшифровать" его. Раскрыть заветную дверь в мир детского сознания. Не заглянув в этот мир, нельзя не только воспитывать других - невозможно понять самого себя.

Мир этот сложен и содержит в себе другие миры. Это - мир общения ребенка с людьми, мир социальных взаимоотношений. Как воспринимает ребенок других и самого себя? Как познает добро и зло? Как и почему прикасается к сокровищам нравственности? Когда и как становится независимым? Как возникает и развивается его личность?

Это - мир предметов, мир познания. Как постигает ребенок идею физической причинности? Почему изгоняет из реального мира волшебников и фей? Как различает мир объективный, внешний, и свой субъективный, внутренний, мир? Как решает для себя вечные человеческие проблемы: проблемы истины и существования? Как соотносит свои ощущения с вызвавшими их предметами? По каким признакам отличает реальность от фантазии?

Это - мир истории и культуры. Как и любой человек, ребенок невидимыми нитями истории связан с нашими далекими предками. С их традициями, культурой, мышлением. Живя в настоящем, он держит в руках эти невидимые нити. Ребенок - и никто другой - свяжет их с нитями будущего. И понять детство вне его истории невозможно. Как и когда возникло современное детство? Чем оно отличается от детства наших далеких предков? Как изменяют история и культура представления людей о ребенке, способы его воспитания и обучения? Как работает "машина детства"?

Вопросы эти волновали меня давно. Очень быстро я понял, что их простота - лишь видимость. Как и природа, психика человека нелегко выдает свои тайны. Месяцы и годы проходят, прежде чем удается найти то единственное, непротиворечивое объяснение. А каков итог?

Статья в научном журнале, диссертация, в лучшем случае - специальная, книга. Все это - достояние узкого круга специалистов. Минуют десятилетия, пока добытые знания дойдут до адресата, до тех, кто непосредственно участвует в процессе формирования детского сознания: родителей, воспитателей, педагогов. Но ведь эти знания нужны сейчас. Они необходимы и воспитателю детского сада, и школьному учителю; могут пригодиться детскому писателю и художнику - оформителю детских книг. Перестройка, непрерывно происходящее обновление жизни - это ведь и перестройка сложившихся духовных ориентаций, в том числе и взглядов на процессы обучения, воспитания, общения. Это - борьба точек зрения, противоборство разных тенденций, плюрализм мнений в во- 4

просах воспитания и обучения. Это - преодоление консервативных подходов к воспитанию, десятилетиями укоренявшихся в нашем сознании. И все это должно происходить "здесь и теперь" - в настоящем, а не в далеком и неопределенном будущем.

Так родилась эта книга. В основном она содержит описания моих собственных опытов и размышлений. Рассказывается, конечно, и о работах других ученых, советских и зарубежных. Цель книги не только в том, чтобы предложить читателю сумму научных сведений или рекомендаций. Прежде всего мне хотелось подумать вместе с воображаемым собеседником, поговорить, поспорить. Может быть, кого-то это побудит к самостоятельным размышлениям о ребенке и его мире. Может быть, поможет чуть-чуть изменить привычный взгляд на ребенка. А впрочем, если кому-то эта книга покажется просто любопытной, то и этого будет достаточно.

КАК РОЖДАЕТСЯ ЛИЧНОСТЬ?

Нередко в беседе с родителями приходится слышать: "Сын стал упрямый, сладу нет, что делать?"; "А мой очень робкий, обидят его - сдачи дать не умеет, как с ним быть?"

Подобные вопросы затрагивают самую сложную и малоисследованную область человеческой психики - личность. Характер, эмоциональные переживания, потребности и мотивы поведения - все это относится к сфере личности. Веками кораблям науки удавалось обходить это "белое пятно", отдавая его на откуп мудрецам, писателям, поэтам. И все же время заставило психологию пуститься в трудное плавание: слишком важные проблемы стоят перед современным обществом, чтобы по-прежнему решать их "на глазок".

Проблемы эти, и прежде всего проблемы, связанные с воспитанием детей, возникли не на страницах ученых книг, не в тиши профессорских кабинетов. Они рождены самой жизнью. Вот почему всякий культурный человек, как бы далек от психологии он ни был, не может сейчас обойтись без знаний о том, как формируется личность.

" Мы не претендуем здесь на целостное описание личности ребенка, такое описание не вместили бы и десятки пухлых томов. Скорее, это размышления психолога по поводу некоторых актуальных проблем развития личности.

Легко ли родиться?

Трудно вам было родиться? Что бы вы ответили, услышав подобный вопрос? Наверное, пожали бы плечами: "Да как-то не понял, не осознал в то время. А если и понял, то забыл". И я не помню. И вообще мало кто помнит свои ранние детские переживания, да и то, если они относятся к периоду не раньше 3-летнего возраста.

Как же все-таки узнать, переживает ли что-нибудь новорожденный? Чувствует ли он, например, удовлетворение, когда его кормят, или неудовольствие, когда его не кормят слишком долго?

Поскольку младенец - существо еще бессловесное, сказать нам об этом он не может. В науке же по отношению к бессловесным существам, животным например, вообще не принято употреблять термин "переживание". Рассказывают, что знаменитый физиолог Иван Петрович Павлов запретил своим сотрудникам пользоваться в лаборатории словами "чувствует", "думает", "переживает". С точки зрения физиологии животные (да и человек) не переживают, они реагируют.

Зато писатели не стесняются. Вот, например, рассуждения толстовского Холстомера:

"Знаю: теперь, как выедем на дорогу, он станет высекать огонь и закурит свою деревянную трубочку в медной оправе и с цепочкой,- думал мерин.- Я рад этому,, потому что... мне приятен этот запах и напоминает много приятного; досадно только, что с трубочкой в зубах старик всегда раскуражится, что-то вообразит о себе и сядет боком, непременно боком; а мне больно с этой стороны".

Но оставим пока проблему "Думают ли животные?" и обратимся к новорожденному. И у него есть полный набор автоматических реакций - так называемых безусловных рефлексов. Положите его на животик, и он повернет головку вправо или влево: это - защитный рефлекс. Дайте ему опереться ножкой о ладонь - он продвинется намного вперед. Это - рефлекс ползания. Положите его на спинку и прикоснитесь к ладоням тонким стержнем - маленькие ручки тотчас обхватят его. Теперь можете поднять стержень, и малыш повиснет в воздухе. Это - хватательный рефлекс, или рефлекс Робинзона.

Возможно, эти рефлексы достались нам от наших предков - обезьян. Маленькой обезьянке, доведись ей родиться на дереве, было, наверное, очень важно поскорее ухватиться за шерсть матери: не дай бог упасть. Ребенку же, конечно, подобные рефлексы ни к чему: ему ничто не угрожает. Да и схватиться не за что. Поэтому рефлексы эти быстро отмирают.

Есть, однако, в этом наборе и совершенно необходимые для жизни "принадлежности": дыхательный рефлекс, рефлекс сосания и некоторые другие. Попробуй, обойдись без них. Входит в эту группу и первый крик новорожденного - самый знаменитый рефлекс, воспетый поэтами и писателями всех времен и народов. Физиолог нам объяснит, как велико значение этого рефлекса: он и работе легких способствует, и дыхательную мускулатуру упражняет, и...

"Позвольте,- слышу я голос читателя,- вы что-то уж совсем в физиолога превратились. Выходит, что ребенок - вроде механический игрушки, только за веревочки дергай. А как же с переживаниями? Может, он кричит-то оттого, что ему холодно?"

Постойте, постойте... А ведь мысль-то, кажется, правильная.

Ведь никто не сомневается в том, что новорожденный и даже еще не родившийся ребенок обладает психикой. Конечно, это психика в ее первичных, зачаточных формах, мало похожая на психику взрослого человека, прошедшую огромный путь эволюции и сложных изменений. И все же именно из этих зачатков, как писал выдаю-щийся советский психолог Л. С. Выготский, развиваются высшие психические функции человека. А раз новорожденный обладает психикой, то почему бы ему не иметь и первичных, зачаточных форм переживаний.

Такой же вопрос задал и французский ученый Фредерик Ла- буайе в книге "Рождение без насилия".

"Страдает ли новорожденный?" - спрашивает он.

"Ну что вы,- ответит малосведущий оппонент.- Новорожденный не видит, не слышит, не понимает, у него нет сознания".

Нет сознания? Смотря что под этим понимать. У него нет слов - это верно. Но разве не бывает языка без слов? Если человек случайно глотнул кипяток, нужны ли ему слова, чтобы выразить свою боль?

Посмотрите на новорожденного в первые минуты его жизни. Эта трагическая маска лица, закрытые глаза, кричащий рот. Эта запрокинутая голова, руки, охватившие ее, ноги, напряженные до предела. Это тело, напоминающее спазм,- разве все не говорит, не кричит нам: "Не трогай меня, не трогай меня!" - и в то же время: "Не бросай меня, помоги мне!"

Ребенок не говорит? Неправда. Это мы не слышим его. Не ощущает? Тоже неправда. Он все ощущает. Вся боль рождения именно и состоит в безмерной интенсивности, удушающем богатстве ощущений. Они обрушиваются на малыша как лавина, как шквал.

Когда мы, взрослые, смотрим на мир, мы видим предметы: дом, дерево... Наши чувства организованы нашим опытом, "скреп- 8

лены", словами, понятиями. Нам только кажется, что мы с детства видим мир таким. На самом же деле мы видим его сквозь "очки" нашего опыта, наших понятий. Они пропускают одно, ослабляют другое, задерживают третье. Страшно подумать, что стало бы с нами, если бы "очки" вдруг упали.

А новорожденный? Он не защищен. Он не успел надеть "волшебные очки". И мир обрушился на его органы чувств во всей своей целостности, тотальности, неорганизованности. Во всем многообразии и безобразии хаоса. Мгновенно, без всякого перехода. Ведь чувства малыша работают еще до рождения. Но там, внутри .материнского лона, они надежно защищены от всех резких воздействий. И вдруг - плотина прорвана и бурный поток ощущений обжигает глаза, уши, кожу...

Ребенок не видит, он слеп - таково убеждение. "Ну что вы,- ответит оппонент,- все знают, что он видит". А зачем тогда яркие лампы, прожектора? Они нужны акушеру? Конечно. А ребенку? Нужны ли они ребенку? А может быть, вредны? Думаем ли мы о том, что чувствует, переживает ребенок?

Вот появилась голова ребенка. Видны широко раскрытые глаза... Они с силой закрываются. На лице малыша страдание. Раздается крик. О, этот свет, слепящий, обжигающий! Младенец чувствовал его еще там, в животе матери. Но там свет был мягкий, слабый... и вдруг вспыхнуло солнце... нет, не одно, не два - десятки солнц обожгли глаза. И малыш кричит. Ох как медленно, бесконечно медленно надо было бы давать этот свет!

Глух ли новорожденный? Не более, чем слеп. Слуховой аппарат ребенка функционирует задолго до того, как он появился на свет. Еще в утробе он слышал все звуки материнского тела, биение ее сердца, модуляции голоса. Он слышал и звуки, приходящие извне. Как рыба, плавал он в околоплодной жидкости, и звуки приходили к нему смягченные, укрощенные, измененные, проникнув сквозь толщу вод и мягкий экран материнского живота. И вдруг будто десятки громов обрушились на ребенка. Невыносимая боль пронзила уши. Мир кричит - ребенок кричит в ответ. Кто думает о том, что чувствует, переживает ребенок? Кто позаботился о том, чтобы соблюдать тишину в этот критический момент? Никто.

А кожа малыша? Тонкая, она будто обожжена, она содрогается от прикосновения. И эта кожа, не знавшая ранее ничего, кроме мягкого атласа слизистой оболочки, встречается с пеленкой, платком, тканью! Новорожденный идет в наш мир по ковру из шипов, продираясь сквозь заросли терний.

Но что эта боль по сравнению с той, которую причиняет ребенку... ^оздух. Обычный воздух, впервые наполняющий легкие. Да, кожа его чувствительна, ранима, но еще чувствительнее, ранимее нежная внутренняя ткань легких. Этот первый вдох! Он ранит куда сильнее, чем вдох едкого дыма костра. Он обжигает легкие, трахею. Все в малыше сопротивляется ему, все протестует. Ребенок пытается вытолкнуть воздух, но должен вдыхать его снова и снова. И он кричит.

Но и это не все. Малыш появляется на свет, покрытый густым скользким жиром. Чтобы младенец не выскользнул, не упал, его берут рукой у основания стопы. Понятно - голова оказывается внизу. Этот захват прочен, удобен... для акушера. А для ребенка? Что он испытывает? Головокружение. Он как бы падает в пустоту.

Чтобы понять переживания малыша, прокрутим немного "машину времени" назад. В чреве матери жизнь ребенка делится на два больших периода. Первый - от зачатия до середины беременности. Сначала эмбрион неподвижен, как растение. Затем он превращается в фоэтус: "растение" становится "животным". Появляются движения. Фоэтус "чувствует" свою свободу. Он как бы плавает в воде, свободный, как птица, скользкий и подвижный, как рыба. Его благополучие, свобода безграничны. В этот период окружающее его пространство (мембраны и околоплодная жидкость) растет быстрее, чем он. Его "вселенная" расширяется.

Но наступает второй период - и все меняется. Фоэтус продолжает быстро расти, а окружающее его пространство растет очень медленно. "Вселённая" сжимается как шагреневая кожа. Трагедия начинается. Свобода движений исчезает. И наконец, он обнаруживает себя в "тюрьме". Да еще в какой. Стенки "тюрьмы" подступают вплотную к нему, сжимают его.

Долго он сопротивляется, протестует. Но что делать? Приходится привыкнуть. Он сжимается в комочек, подгибает голову, сгибает руки и ноги. Он продолжает расти. И вот однажды "тюрьма" оживает. Не желая больше держать его, она сама начинает сжиматься, стремится вытолкнуть. Вот сокращение уходит... Возвращается... Исчезает снова... Появляется опять...

Эти "объятия" слабы, и ребенок быстро привыкает к ним. Целый месяц сокращения, не ощутимые для матери, "приручают" ребенка. Интенсивность их медленно, но неуклонно возрастает. "Не бойся и привыкни,- как бы говорят они ему,- ибо тебе предстоит испытать еще более трудное время, когда начнется работа".

Но вот приходит день - и опять все меняется. "Тюрьма", доселе нежно обнимавшая ребенка, взбунтовалась. Она сжимает его все сильнее и сильнее, стремясь раздавить. Голова упирается в стенку. Неведомая сила давит так, что смерть кажется неминуемой. Отпускает, снова давит. Голова берет весь удар на себя. Она вот-вот вдавится в плечи, в живот. Страдание, боль достигает вершины.

И вдруг все взрывается. Вселенная залита светом. Нет больше "тюрьмы", нет неведомой страшной силы. Малыш родился. Он в ужасе: ничто более не касается его спины, головы, ничто не поддерживает его...

И в этот момент его берут за ножки и заставляют "нырнуть" в пустоту. Позвоночник, который был сжат, спрессован, скручен до предела, вдруг распрямляется.

 ЗАЧЕМ НАПИСАНА ЭТА КНИГА?

Дорогне друзья!

Вы держите я руках книгу, с помощью которой мы, авторы. получили возможность общаться с вами. Попробуй* те для начала ответить на вопросы предлагаемой ниже анкеты. Типичные ответы на зги вопросы школьников, студентов, учащихся ПТУ, молодых рабочих, которые мы уже получили, приводим рядом с вопросами анкеты.

— Еще бы1 Сколько угодно!

— Тот, кто не понял меня, С молчунами трудно иметь дело*

— Не мне судить.

— Все общаются без специального обучения.

— Случалось*

— Да, конечно.

— Со своими знакомыми.

— С незнакомыми.

— Чтобы поговорить, узнать что-нибудь новое.

— беседа, разговор.

— Чеса два-три. бывает больше.

— Нет, не помню.

1, Умеете ли Вы общаться?

2• С ком Вы общаетесь чаще •сего?

3. С кем Вы не общаетесь?

4. Для чего Вы общаетесь?

$. Что такое «общение»?

6. Сколько времени (примерно, • среднем) Вы общаетесь ежедневно?

7. Читали ли Вы что-нибудь (в книга, статье) по поводу общения?

8. Считаете ли Вы, что нужно учиться общению? Или это умение приходит само?

9* Не случалось ли, что Вам трудно было наладить общение с кем-нибудь?

10. Не случалось ли, что бае не понимали или понимали неверно?

И. Кто был виноват • том, что общение не наладилось или прервалось?

12. Считаете ли Вы себя интересным собеседником?

13. Всегда ли Вам есть, что рассказать хорошему знакомому?

— Допускаю, но  уверен.

- Не думал об этом. Вероятно.

— Когда как. Точно не помню.

14. Если Вы встретились с незнакомым, кто обычно начинает разговор — он?

15. Допускаете ли Вы. что книга по проблемам общения могла бы Вас заинтересовать?

Обратите внимание, уважаемый читатель, что в ответах на вопросы анкеты уверенность в умении общаться сочетается с незнанием многих вещей. которые могли бы подтвердить или опровергнуть такую уверенность. Подумайте. как бы Вы лично ответили на вопросы анкеты. Подумали? А теперь приступайте к чтению нашей книги, проверьте, правы лн Вы.

Позвольте только еще несколько предварительных слов.

Возможно. Вы не школьник, не студент, а уже учитель, или мастер-наставник, или общественный работник. Может быть. Вы уже мама или пала. Адресуя свою книгу, главным образом, молодежному читателю, мы все-так рассчитывали и на Вас тоже.

Авторы попытались дать некоторые советы, которые должны помочь разобраться в важных вопросах по существу. Но в книге нет рецептов: никто из тех, кто не умел общаться как следует, не сможет, прочитав книгу, тут же произнести пламенную речь. Не сможет, вероятно, н убедить своего собеседника в гом, в чем не смог убедить три часа назад. Но. как уверены авторы, читателю захочется подумать, в чем секрет ряда его неудач в общении. Читатель почувствует, прочтя нашу книг —мы на это надеемся, — что общению надо учиться. А это-то авторы н считали своей главной целью.

Если Вам, уважаемый читатель, захочется узнать о себе и о своих знакомых несколько больше, чем Вы (и они тоже) знаете,—обратитесь к нескольким тестам в конце этой книги.

Умеете ли Вы общаться?

— Да, конечно, —таким был утвердительный ответ на первый вопрос анкеты. Таки) или похожих ответов было почти 80%. Остальные 20% анкетированных ответили не так уверенно («Думаю, что да» или «Не акаю»).

Если считать, что «умею общаться» означает «умею правильно общаться», а только так и надо понимать вол* рос (никто же не скажет, что, например, «умеет играть в шахматы, но неправильно»!), то типичный ответ можно оценить как недостаточно скромный. А ведь с помощью анкеты анкетируемый общается с анкетирующим. Значит, в этом акте общения ответивший «да, конечно» невольно показал себя не с самой лучшей стороны, проявил некри» тнчностъ в отношения самого себя. 

 ОТ АВТОРОВ

Познав самого себя, никто не останется тем, кто он есть.

Т. Манн

То, о чем мы собираемся рассказать, не сводится только к психологии. Рамки ее слишком узки для разговора о человеке. Ведь в ней мы ничего не найдем ни о принципах самоорганизации, ни об интеллектуальной гимнастике, ни о приемах управления своими эмоциями. Психология — лишь главное звено цепи, уводящей к социо¬логии и медицине, биологии и философии, социаль¬ной психологии и научной организации труда. Ничто из известного о человеке не лишнее для тех, кто хочет лучше узнать себя и свои возможности, вглядеться в контуры новой науки, которая, мы уверены, скоро появится, — практиче¬ского человековедения.

Но зачем? Ведь вполне можно прожить и без этого. Что из того, что вы, к примеру, меланхолик, избегающий шумных компаний?

Если у вас все в порядке и нет никаких проблем, то вы редкий счастливец и смело можете отложить эту книгу — она вам не нужна. Но не исключено, что вы, скажем, еще не решили, чем будете заниматься в жизни. Или чувствуете, что далеко не всегда оказываетесь сильнее своих эмоций. Или переживаете по поводу своего характера, который мало напоминает мужественных героев Вячеслава Тихоно¬ва и скорее подходит некоему неприметному и рассеян¬ному Вове Кирдяпкину из 8-го «Б». Если это так, то, зна¬чит, проблемы есть. Отмахнуться от них непросто, а решать, не имея ключей, трудно. Вот о ключах-то мы и хотим погово¬рить.

Психодиагностические методики, с которыми вы позна¬комитесь в первой главе, помогут вам лучше разобраться в себе. Затем мы расскажем о различных приемах, с помо¬щью которых вы сможете эффективнее организовать свою работу. Умению разбираться в людях, сотрудничать с ними посвящена последняя глава.

По многим из затронутых вопросов написаны сотни книг, большинство из которых известно лишь специалис¬

там. \ы хотим в меру сил уменьшить этот разрыв между тео¬рией и практикой, сделать столь необходимые знания о человеке общедоступными и потому отдаем предпочтение практической стороне дела.

Психология, как известно, отличается от других наук тем, что даже далеких от нее людей нельзя считать профа¬нами в этой области. С годами каждый человек овладе¬вает так называемой житейской психологией. Ее обобще¬ния афористично выражены в сотнях метких пословиц и пого¬ворок: «Чужая душа потемки»; «Тому тяжело, кто помнит зло»; «Не суйся в волки, когда хвост телкин»... Эта стихий¬ная образованность порой осложняет работу профессио¬нала: ведь человек, который чересчур серьезно относится к утверждениям типа «Кто сможет, тот того и гложет» или «Сиди тихо, как мышь под веником», с трудом восприни¬мает доводы науки. Его не смущают даже ограниченные возможности «фольклорной психологии», которая судит обо всем на свете, а в результате — «Чужую беду рукой разведу, а на свою сижу да гляжу»... Задача же заключается в том, чтобы уметь самому справляться с собственными проблемами.

Психолог не утешитель. Он объяснитель, рационализа¬тор. В его силах помочь человеку понять себя и других, научить работать и общаться. Осмыслить свои трудности и изменить отношение к ним. А это уже первый шаг к их преодолению.

Сознавая сложность задачи, честно предупреждаем, что исчерпать тему не рассчитываем. Читателя ждет не подробная экскурсия в мир его проблем, а скорее зна¬комство с предметом со смотровой площадки, откуда каждый может попытаться разглядеть свой путь.

Наше «человековедение» — не сборник готовых рецеп¬тов на все случаи жизни и не может заменить советов специалиста по конкретным вопросам. Но нам бы хоте¬лось, чтобы эта книга помогла таким вопросам появиться.

ХАРАКТЕР И ХАРАКТЕРИСТИКА

Отыщи всему начало, и ты многое поймешь.

Козьма Прутков

«Итак, в одном департаменте служил один чиновник; чиновник нельзя сказать чтобы очень замеча¬тельный, низенького роста, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица, что называется, геморроидальным... Можно сказать: он служил ревностно, — нет, он служил с любовью. Там, в этом переписыванье, ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир... Если бы соразмерно его рвению давали ему награды, он, к изумлению своему, может быть, даже попал бы в статские советники...»

Эту характеристику, которую Гоголь дал своему герою, никакой отдел кадров, конечно, не примет. У кадровиков свой слог. Попади наш герой в другое время и в другие руки, его деловые и моральные качества были бы отражены иначе: «Тов. Башмачкин А. А., образование среднее. За время работы проявил себя грамотным, исполнительным специалистом. В быту скромен, морально устойчив».

Но недаром говорят, что характеристика в первую очередь характеризует ее автора, а уж потом — героя. В руках детектива родился бы совершенно другой доку¬мент, скажем, такой: «В квартире обнаружен труп мужчины. Возраст — лет 50—55, рост ниже среднего, волосы рыжие. Во внутреннем кармане сюртука найдено свидетельство на имя Башмачкина, 1841 года рождения».

Добродетели конкретной личности можно, в конце концов, описать и так: «Рожденный под знаком Стрельца добродушен, щедр, благоразумен. Он от природы искренен, может быть оригинальным в работе. Полон надежд и энтузиазма». Таков, по мнению астрологов, человек, родив¬шийся между 23 ноября и 21 декабря. К Акакию Акакиеви¬чу, как вы заметили, это описание никакого отношения не имеет, что, впрочем, неудивительно, так как день его появления на свет нам неизвестен. Однако к таким расхожим гороскопам даже поклонники астрологии отно¬сятся скептически. Они полагают, что профессиональный прогноз требует знания точного часа рождения, без чего не определить координат всех планет Солнечной системы на небесной сфере в тот момент. Так что рассчиты¬

вать на советы астролога может далеко не каждый.

Современная наука ищет ответы на эти вопросы со¬всем другими способами, и потому в психодиагностиче¬ских лабораториях час вашего появления на свет выяс¬нять не будут. Зато зададут множество других вопросов, которые появятся перед испытуемым на экране дисплея. На них надо отвечать «да» или «нет» нажатием соответ¬ствующей кнопки. Вопросов много, они чередуются быст¬ро, зато примерно через полчаса на том же экране вы можете увидеть... свой портрет. Конечно, это творчест¬во не Репина, а машины, да и получится скорее не порт¬рет, а схематический тип личности. Но зато — именно ва¬шей.

Если кто-то думает, что это фокус и без художника тут не обошлось, может прийти в маске. Результат изменит¬ся только в одном случае: если сообщать машине заве¬домую неправду. Тогда на экране появится изображение патологического лжеца. Заранее скажем: внешность не¬приятная.

Так работает система «Каскад», созданная учеными для комплексной оценки личности. Она включает в себя 1228 характеристик. Конечно, обычно никто не использует их все сразу. Для конкретной цели берется нужная часть этой системы, которая описывает, скажем, психические черты человека — настойчив ли он, способен ли к риску; этические — самокритичность, поведение в конфликтных ситуациях; деловые — насколько он трудолюбив, умеет ли работать и т. д.

У нас с вами машины нет, поэтому попробуем обой¬тись без нее, используя лишь научные принципы, зало¬женные в ее программу. Начнем с того, что постараемся выяснить:

кто я!

Наш современник с высшим образованием едва ли вспомнит полсотни слов для характеристики индивидуаль¬ных особенностей личности. Между тем «Словарь русского языка» С. Ожегова может предложить для этой цели 1548 слов. В словаре грузинского языка, например, таких слов около четырех тысяч. Дать оценку человеку по всем позициям сложно, да и не нужно. Скажем, смысловые различия понятий «алчность», «жадность» и «корыстолю¬бие» мало что дадут при аттестации специалиста, а для описания таких качеств, как «замшелость» или «забубен-

ность», найдутся более современные термины — вроде «консерватизма мышления» или «авантюризма».

Все это множество характеристик ученые разделяют на несколько групп, из которых и складывается представле¬ние о структуре личности. Принципы деления могут быть разные. Вот, например, структура, предложенная советским психологом К. К. Платоновым:

1. Индивидуально-типологические особенности, которые проявляются в темпераменте, характере, способностях. Тут главенствуют врожденные, биологические черты. Вспыльчивость, педантизм, медлительность — это опреде¬ление качеств, с которыми человек родился.

2. Психологические процессы — память, воля, чувства, эмоции. Многие их этих качеств можно развить с помощью упражнений — например, настойчивость, доброжелатель¬ность, сдержанность.

3. Опыт. Он включает в себя привычки, умения, навыки, знания. Социальное здесь преобладает над биологическим и развивается благодаря образованию. Для характеристики этих качеств уместны такие определения, как деловитость, пунктуальность, наблюдательность, незаменимость и т. д.

4. Направленность личности. Она проявляется в потреб¬ностях, интересах, убеждениях, мотивах поведения, миро¬воззрения. Биологического здесь почти нет. Коллективизм, преданность, общительность — все это характеризует со¬циальные черты, как, впрочем, и лицемерие, эгоизм, оборо¬тистость.

Специальные психодиагностические методики дают возможность выяснить свои индивидуальные особенности. Затем, опираясь на них, развить нужные качества, которые помогут приобрести необходимые знания и умения. А уже с их помощью можно реализовать собственные потребнос¬ти и интересы. То есть от самоанализа — к самовоспитанию.

ЧТО МОЖЕТ ПСИХОДИАГНОСТИКА

Психодиагностика — одно из самых молодых направле¬ний в психологии, на основе которого, кстати, и создан упомянутый «Каскад». Она помогает человеку ответить на важнейшие вопросы: кто я? чего я хочу? что я могу?

Вот главные принципы этой области знаний.

1. Всеобщая талантливость. Бесталанных нет, а есть за¬нятые не своим делом.

2. Взаимное превосходство. Если у вас что-то получает¬

ся хуже, чем у других, — значит, что-то должно получаться лучше. Ищите.

3. Неизбежность перемен. Ни одно суждение о челове¬ке не может считаться окончательным. Хотя бы потому, что если сегодня у вас есть возможность узнать что-то новое, то завтра вы уже будете чуточку другим.

Методы психодиагностики позволяют делать выводы с помощью тестов. Можно находить ответ и в так называмых слабых сигналах, которые мы то и дело демонстрируем окружающим — выбором одежды, почерком, походкой, манерой рукопожатия и даже предпочтением определен¬ного цвета.

Но если вы, например, любите красный цвет, то по¬чему отсюда следует вывод, будто вы склонны к само¬утверждению? Какая тут взаимосвязь? Отвечаем: такая же, как между падающим яблоком и законом всемир¬ного тяготения. А уж почему этот закон именно таков, не знает никто, и нам пока достаточно знать сам закон. Так же и со слабыми сигналами: важно, что их связь с психическими особенностями человека доказана.

Что касается тестов («тест» по-английски значит «ко¬роткое испытание, проба»), то их применяют для опре¬деления способностей человека и прогнозирования его поведения очень давно. Один из первых психологических тестов описан в Библии, в книге Судей. Войскам полко¬водца Гедеона, уставшим после изнурительного перехо¬да, предстояла тяжелая битва с мадианитянами.Чтобы отобрать наиболее стойких бойцов, полководец велел им напиться из источника. Часть уставхиих воинов, став на четвереньки, жадно пили воду. Другие, не теряя достоин¬ства, черпали ее ладонями. Они-то и составили потом отборный отряд.

В прошлом веке английский ученый Ф. Гальтон впер¬вые использовал тесты для измерения умственных спо¬собностей человека. С тех пор было создано около 10 ты¬сяч различных тестов, с помощью которых их авторы надеялись выяснить все что угодно —- от профессиональной пригодности работника до степени его искренности. Подав¬ляющее большинство таких тестов не имеет какой-либо научной основы, и потому не стоит ждать от" них больше, чем они могут дать. Но если исследователь, пусть даже вслепую, эмпирически, находит способ решать конкрет¬ные задачи, то вряд ли имеет смысл спорить о научности. В конце концов, и человеческий мозг пока во многом остается тайной для ученых, хотя его исследованием за¬

нимается рколо полусотни институтов в мире. Однако это не мешает каждому из живущих пользоваться им в меру собственных возможностей.

Отсюда вовсе не следует, что не существует серьез¬ных методик и поиски в этом направлении бесплодны. И у нас, и за рубежом разработано немало опросников, которые помогают специалистам разобраться в пробле¬мах, не осознаваемых даже самими испытуемыми. Психо¬диагностика давно уже перестала быть экзотикой, и сейчас ей по плечу многие практические 'задачи. Хозяйст¬венникам, к примеру, нужен коллектив для работы в труд¬ных северных условиях. Срок командировки — два года, но уже через год половина добровольцев предпочитают вернуться. Деньги истрачены, а работа не сделана. Мето¬дики, предложенные психологами, дают возможность при отборе кандидатов отделить показное от сути и соз¬дать коллектив, способный довести дело до конца.

ВСЕ МЫ РАЗНЫЕ И... ОДИНАКОВЫЕ

Герой очерка А. Аграновского «Официант» делил своих клиентов на несколько категорий. «Хороший гость» не спешит, сидит долго, не слишком привередлив. «Нерво- трепателей» наш герой не любит, хоть они и бывают щед¬ры. Есть и такой, теперь уже довольно редкий, тип — «принеси чего-нибудь». Приходят в ресторан и «лимо- надники», и «полсупники», но наибольшим уважением персонала северной гостиницы ввиду высокой платежеспо¬собности пользуются «три морячка»...

У многих людей существует своя собственная система представлений о человеческих характерах. Ее имеют вра¬чи и педагоги, парикмахеры и продавцы, водители такси и вахтеры. Известный детский хирург С. Донецкий, напри¬мер, смотрит на маленьких пациентов со своих позиций. Он видит среди них «исследователей», которые норовят откручивать гайки и втыкать согнутую проволоку в элект¬рическую розетку. «Деловые люди» всегда заняты, серь¬езны и не теряют времени даром. «Трусишки» боятся всего на свете — укола, клизмы, непонятных слов. Есть еще «анархисты», «воришки», «интеллектуалы»...

Не обошла стороной эту интереснейшую область и наука. Канадский ученый Г. Селье разделил всех людей на группы в зависимости от их отношения к одной из четырех целей, которые, по мнению автора, придают че¬ловеческой жизни смысл и значение.

1. Склоняться перед сильным. Критерием служит отно¬шение к властям, начальству, поведение в семье и т. п.

2. Быть сильным. Для таких людей характерно стрем¬ление к славе, власти. Причины этого ученый видит в глу¬боком и подчас болезненном чувстве неуверенности, не-защищенности. Преодолеть его люди стараются с по¬мощью СИЛЫ.

3. Дарить радость. Сюда относятся филантропы, ме¬ценаты, альтруисты — словом, все, кто склонен помогать другим без какой-либо выгоды для себя.

4. Получать радость. Их принцип — жить сегодняшним днем и делать только то, что приятно. Они всегда готовы потреблять — пищу или произведения искусства, впечат¬ления от путешествий или от демонстрации собственной исключительности. Главное — наслаждаться.

В отличие от Г. Селье, немецкий психиатр Э. Кречмер поделил людей на циклоидов и шизоидов в зависимости от предрасположенности к определенному настроению. Так, циклоидов он расположил на оси «грусть — веселость» и выделил 5 групп: а) веселые болтуны; б) спокойные юмористы; в) тихие, душевные люди; г) сибариты; д) дея¬тельные практики.

Циклоидам противостоят шизоиды. У тех своя ось — «возбудимость — холодность», на которой располагаются 3 группы: а) люди необщительные, лишенные юмора, со странностями и причудами; б) застенчивые любители природы и книг; в) равнодушно-тупые исполнители.

Очевидно, что ни одна из этих типологий не претен¬дует на полноту. Более или менее полная картина лич¬ности складывается в результате использования несколь¬ких типологий, каждая из которых — лишь отдельный ка¬мешек этой огромной человеческой мозаики.

Мы предложим вам несколько методик, каждая из которых оценивает какую-то сторону человеческого «я». Но может ли человек сообщить о себе больше, чем знает сам? Может, если грамотно спрашивать. Многого не зная о себе, но честно ответив на вопросы, вы будете знать больше. Кстати, о честности. Находясь среди людей, все мы играем какие-то роли — сына, школьника, «неформа¬ла», «здорового лба» с соседней улицы, начальника и т. п. Чтобы узнать правду о себе, не нужно актерствовать. Са¬мые горькие разочарования бывают, когда ошибаются в себе. Поэтому тесты рассчитаны на людей, искренне заинтересованных в том, чтобы лучше разобраться в соб¬ственном характере.

Мы предлагаем упрощенные методики. Если кому- то этого окажется недостаточно, то ему могут помочь специальные психологические службы, которые уже дей¬ствуют в крупных городах. В Москве, например, создана Ассоциация научно-практических работников профориен¬таций. Но учтите: специалисты, принимающие в доме № 11 по Малоивановскому переулку, не станут водить вас по предприятиям и убеждать, что ваше призвание — столяр- краснодеревщик или оператор ЭВМ. У ассоциации задачи более основательные. Профессионалы, искушенные в психодиагностике, берутся выявить специфические осо-бенности своих клиентов, определить зону наиболее ус¬пешной деятельности. Они могут дать и практические советы, как развить необходимые способности, если вы уже нашли свое дело.

Прежде чем приступить к работе с методиками, по¬пытайтесь с помощью полутора-двух десятков слов как можно точнее охарактеризовать себя. Запишите резуль¬тат. Он нам еще понадобится в конце этой главы.

ЗЕРКАЛО ДУШИ

Это я, господи! Господи — это я! Борис Слуцкий

Вопреки известному высказыванию, что глаза — зеркало души, речь пойдет не о них. Мы имеем в виду систему психодиагностических методик, которые помогут вам лучше узнать себя.

«...Жизнь отчетливо указывает на две категории лю¬дей — художников и мыслителей, — писал И. П. Павлов. — Между ними резкая разница. Одни — художники во всех их родах: писателей, музыкантов, живописцев и т. д. — захватывают действительность целиком, сплошь, сполна, живую действительность, без всякого дробления, без всякого разъединения. Другие — мыслители — именно дробят ее и тем как бы умерщвляют ее, делая из нее какой-то временный скелет, и затем только постепенно как бы снова собирают ее на части и стараются таким образом оживить, что вполне им все-таки так и не уда¬ется».

Ученые проделали эксперимент, поочередно усыпляя то правое, то левое полушарие. Оказалось, что человек

 ПРЕДИСЛОВИЕ

Проблемы обучения и воспитания в школе имеют большую общественную значимость. Отмечая успехи в области народного образования, Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев в своем докладе на XXVI съезде КПСС указал на необходимость «повысить качество обучения, трудового и нравственного воспитания в школе, изжить формализм в оценке результатов труда учителей и учащихся, на деле укрепить связь обучения с жизнью, улучшить подготовку школьников к общественно полезному труду»   Достижения советской педагогической психологии имеют большое значение для практической реализации этой задачи.

Эта книга предназначена для учителей. Каждый учитель давно или недавно, очно или заочно изучал психологию. Поэтому мы не предлагаем систематического курса. Это обусловливает первую особенность книги — она фрагментарна. В таком случае возникает далеко не маловажный вопрос: какие же принципы автор положил в основу отбора ее тем и проблем?

Их несколько. Во-первых, и в этом мы видим главную задачу — познакомить учителя с теми разделами психологической науки, которые либо непосредственно, либо опосредованно, давая пищу размышлениям и раздумьям, выведут читателя на решение реальных, каждодневно встречающихся в нелегкой и многогранной жизни школы педагогических проблем.

Во-вторых, хотелось бы показать работникам народного образования то новое, что появилось за последние годы в самых разных областях психологической науки. Это полезно и тем, кто уже давно оставил студенческую скамью, и тем, кто только что пришел работать в школу. Полезно по простой и понятной причине. Стремление вузовской программы уложить в немногие часы огромный объем систематизированных психологических знаний приводит к тому, что, получая общее представление о психологии как науке, молодой педагог нередко бывает слабо вооружен как раз теми знаниями, которые более всего нужны ему как учителю, классному руководителю, воспитателю.