Старые советские ЖУРНАЛЫ
ТЕРЕМ, ТЕРЕМ, ТЕРЕМОК, А КТО В ТЕРЕМЕ ЖИВЕТ? Меня тоже заинтересовал этот довольно существенный вопрос. И я отвечаю на него фельетоном «Гримасы каменного века-» (см. стр. 4 и 5).
К столу следователя подводят солидного гражданина в мягкой велюровой шляпе. На лице гражданина обида и недоумение. — Гражданин Ларионов, вы как директор обувной фабрики обвиняетесь в том, что выбросили на свалку тысячи пар отличных кожаных ботинок, тапочек и шлепанцев. Что вы скажете в свое оправдание? • Ларионов возмущается: — Вы что, товарищ следователь, шутки со мной играть вздумали? Следователь молча достает красивые кожаные ботинки и ставит их на стол. — Узнаете? Не вдалеке обнаружены сотни пар такой обуви. — Да нешто я...— ошеломленно бормочет директор, испуганно косясь на ботинки.— Я бы сам от таких не отказался!.. Разве такую вещь можно выкинуть? Следователь усмехается. . — Эти ботинки сделаны из отходов кожи , которые ваша фабрика выбрасывает на свалку. Теперь вы признаете себя виновным? Директор обиженно хмыкает. — Что вы, гражданин следователь, разве мы одни так делаем? Директор трикотажной фабрики Васильева, например, целые вороха лоскутов выбрасывает!.. — Гражданин Ларионов, я вынужден вас и гражданку Васильеву привлечь к ответственности за злостное разбазаривание государственного имущества.
***
Если директор обувной фабрики Ларионов скажет, что ничего подобного с ним не случалось, он, вероятно, будет прав. Не вызывали его к следователю, а вот на выставку изделий, изготовленных местными кустарями из отходов кожевенной и трикотажной фабрик, пригласили. Это уж точно! На этой любопытной выставке, организованной, кстати сказать, Курским" управлением милиции, Ларионову и Васильевой пришлось проглотить от предприимчивых кустарей-одиночек неприятную пилюлю. Но поможет ли беспечным директорам это лекарство?
В.. МИХАИЛОВ, специальный корреспондент Крокодила г. Курск.
СКАЗКИ ГОФМАНА
На складах и базах управления материально-технического снабжения треста «Казметаллургстрой» (начальник управления — Ш. А. Гофман) накопилось оборудования свыше чем на 16 миллионов рублей. Из-за бесхозяйственного хранения оно приходит в негодность, его растаскивают.
Есть люди чище, тверже стали,
А есть людишки — сущий шлак.
Вы сказки Гофмана читали!
Читали! Что-то здесь не так!
Н е раз отмечено в приказах.
Их только перевороши,
Что Гофман накопил на базах
Все, что угодно для души.
Моторы, трос, завод бетонный—
Он никому их не отдаст.
У ж е лежит многомиллионный,
Все возрастающий балласт.
Там пресс [с него облезла
краска).
Станки [с моторами и без].
И Гофман сочиняет сказку.
Что некомплектен этот пресс.
Порой покажется, поверьте.
Пора судить за сказку ту.
Но Гофман, как Кащей,
бессмертен
На сбытснабженческом посту.
Там экскаватор не шагает.
Стоит одной ногой в гробу.
Ржавеют трубы.
Вылетают
Большие тысячи в трубу.
Там на невиданной машине
Следы неведомых людей.
Дома разборные поныне
Лежат без окон, без дверей.
Как у разбитого обоза.
Имеет склад печальный вид.
Виновных сам предсовнархоза
По-братски Братченко журит.
Чтоб больно не задеть ни разу,
Чтоб не обидеть, норовит.
Звучат привычно все приказы:
«На вид!», «На вид!».
Еще «На вид!».
Есть люди чище, тверже стали,
А есть людишки — сущий шлак.
Вы сказки Гофмана читали!
Тогда скажите.
Как ж е так!
В снегу котлы,
И неизвестно,
Какой их черт занес сюда.
...Там суд отсутствует небесный,
Но и земного нет суда.
А. НИКОЛАЕВ
Караганда — Темир-Тау.
ЗА СЕМЬЮ ЗАМКАМИ
Начальник сторожевой охраны в городе Гродно тов. Емельянов, оглядев витрины новых городских торговых ларьков, тут же приказал завесить их плотными шторами, дабы не вводить в искушение жуликов и хулиганов. Для профилактики же отдал он и второе распоряжение: на ночь убирать все товары в ящик и с прочными запорами. Как видим, тов. Емельянов не очень-то высокого мнения о бдительности вверенной ему сторожевой охраны. Т. КОНДАКОВА
КОВЕР-САМОЛЕТ
Итак, Ирина Федоровна Фендрикова удостоилась большой чести. В 1959 году была она участницей Выставки достижений народного хозяйства СССР. И за прекрасные экспонаты овощных культур Главный комитет выставки 12 марта 1960 года присудил ей премию: ковер стоимостью в 1 275 рублей.
Ждет-пождет Ирина Федоровна. Весна проходит, лето закругляется — о премиальном ковре ни слуху ни духу. Наконец в августе приходит ей веселенькая депеша:
«Для получения выделенной Вам премии ВДНХ СССР просим явиться на краевую базу Сельхозснаба (г. Краснодар, ул. Щорса, 50), имея при себе паспорт. Директор базы А. Трифонов».
Берет Ирина Федоровна паспорт, отправляется за 15 километров на базу. И там ей долго морочат голову разными анкетными вопросами. А потом говорят задушевно:
— Так-то, товарищ Фендрикова! Хар-рошая вам выделена премия — ковер прямо вот отсюда и досюда. Но только... в данный момент его нет.
Ирина Федоровна даже присела от удивления.
— Это как же так? — говорит.— Зачем же вы меня вызывали, если его нет?
— Очень просто,— отвечают.— Когда мы вас вызывали, он действительно был. А Когда теперь будет, точно сказать не можем. Вот какие бывают премиальные чудеса в решете! Почетная премия нежданно-негаданно принимает образ улиты, а там вдруг превращается в ковер-самолет и. улетает в неизвестном направлении.
...И только недавно, после того, как до. базы Сельхоэснаба дошло, что Ирина Федоровна написала в Крокодил, ей наконец выдали долгожданную премию.
м. львов
РАЗБЕЙ ФЛАКОН , В НЕМ НЕТ ДУХОВ!..
Тульская контора «Вторсырье» принимает флаконы из-под одеколона только в разбитом виде, как бой. А разбивать их у тульских парикмахеров рука не поднимается. Пускай у ж лучше, говорят они, разобьются наши надежды избавиться наконец от завала, пустых флаконов!
A. MOXPOB г. Тула
АБСТРАКТНЫЙ ПОРТРЕТ АБСТРАКТНОГО ДИРЕКТОРА
Один видный художник задумал написать картину «Директор Братского лесопромышленного комплекса Ефим Александрович Кузнецов в своем рабочем кабинете». Замысел этот, к сожалению, остался неосуществленным.
Художник растерялся: он не знал, на каком фоне нарисовать портрет, где должен находиться позирующий . В номере ленинградской или иркутской гостиницы? В кабина самолета или купе транссибирского экспресса? Или в уютной московской квартире?
Ну как, скажите, запечатлеть Кузнецова, ежели он.,.
5 января прошлого года отбыл в Иркутск в командировку на 25 дней. 6 февраля — туда ж е на 6 дней. 13 февраля — в Москву на 65 дней. 18 апреля он вернулся в Братск.
вернулся только затем, чтобы оформить новую командировку — опять-таки в Москву — на 80 дней.
Сидеть на одном месте вдали от родных и близких было поистине пыткой, и Кузнецов, не выдержав, 1 сентября выехал — на 7 дней — в Иркутск . 10 октября Кузнецов Отправился в длительный вояж по сложному маршруту : Иркутск — Москва — Ленинград.
10 ноября труженики Братского лесопромышленного комплекса,, истосковавшиеся по своему вечно кочующему начальнику, радушно встретили его с тем, чтобы снова расстаться 19 ноября.
— Увольте меня! — взмолился художник.— Не ввергайте меня в грех! Реалистический портрет Кузнецова мне не под силу. И вообще его может сделать только художник-абстракционист.
Абстрактный директор жде т своего художника. На всякий случай Сообщаем адрес Е. А. Кузнецова, где его чаще всего можно застать: Москва, Д-284, Второй Беговой проезд, д. 11. Туда же , кстати, ему направляют и всю деловую корреспонденцию из Братска.
ПАМЯТНИК СЕБЕ
«Розы поселяются в цехах» — таким бойким заголовком была снабжена опубликованная в челябинском «Комсомольце» заметка. Не прочитать ее было бы просто грешно, и мы углубились в чтение.
«Сколько же здесь цветов! Греются на солнышке золотистые фуксии, над множеством цветов возвышается китайская роза, темно зеленая гортензия склонила свои листочки над душистыми примулами, а вот узорчатая азалия, гордый аспарагус...
Идешь по секциям новой оранжереи Челябинского трубопрокатного, и кажется, будто и в самом деле ты, переступив порог, оказался в живописном уголке юга».
О да, конечно, иметь на заводе такой уголок очень приятно: Ведь только на Челябинском трубопрокатном и нигде больше возможно:
присуждать передовикам производства натуральные пальмы первенства; являться к обеду в заводскую столовую с чайной розой в петлице комбинезона.
«История этого уголка еще не велика», — сообщает газета. Это неточно. Два года подряд за агавами и кактусами в Адлер и Ессентуки отправлялись чрезвычайные и полномочные представители завода. Вслед за ними «а юг следовали дефицитные трубы. Словом, это была довольно длинная история, запечатленная для потомков на скрижалях заводской бухгалтерии. Нежный аромат душистой магнолии обошелся заводу в миллион с лишним рублей.
Конечно, приятно получить корзину цветов, скажем, к свадьбе. Но для новорожденных, которые воспоследствуют за таковой, потребуются уже ясли, а не оранжерея .vA стоять на очереди в ясли под номером 450 или в детсад под номером 700 не очень-то приятно, даже с букетом гортензий в руках.
Директор завода тов. Осадчий мог бы истратить оранжерейный миллиончик на строительство детсада или яслей. Но кого же удивишь в наши дни детским садом! Другое дело—оранжерея «Малая Абхазия». Красиво, изящно, неповторимо. Ну. прямо прижизненный памятник себе!
А. М.
ВРАЩАЯ НОГОЙ...
В газете Псковского района. Калининской области, прочел такую заметку:
«Напишите свою фамилию, вращая при этом правой ногой против хода часовой стрелки».
Попробовал проделать это упражнение, но ничего не вышло. Когда я вращал ногой, рука не слушалась, двигал рукой — отказывалась действовать нога. Убедившись в своей несостоятельности, я вовлек в это дело жену, сына и, наконец, тещу. Но и они потерпели полное фиаско.
Тогда сын позвонил своему приятелю-студенту, жена — соседке, та — своей сестре-пенсионерке и т. д. Возникла цепная реакция. Скоро коловращением занялся весь наш девятиэтажный дом. И, увы, тщетно: точной координации движения ног и рук не удалось достигнуть никому.
Теперь всех нас интересует только один вопрос: какой ногой вращает редактор Н. В. Ершов, когда он подписывает очередной номер своей газеты?
Г. М.
ГРИМАСЫ КАМЕННОГО ВЕКА
Очень-очень давно люди жили в пещерах. Набьется в одну пещеру человек шестьдесят, и стоит там такой галдеж, что спокойно пблежать или не спеша высечь на стене для потомков элегантный абрис ящера нет никакой возможности, по в таком первобытном решении жилищного вопроса были и свои плюсы. Люди в прямом и переносном смысле всегда ощущали плечо,соседа. Они не утратили этого ощущения и тогда, когда научились строить небольшие, уютные пещерки на одну семью.
И вот жил в этом сплоченном жилищном коллективе один первобытный человек. Жил он хорошо, можно сказать, припеваючи, И вдруг одним туманным утром решил обособиться. ,
Отмерил от каменного городка четыре тысячи шагов и в диком, безлюдном месте выкопал себе индивидуальную пещеру. Высек у входа надпись «Осторожно, злая собака!» и каждому, кто приближался к его пещере, грозил ляпнуть палицей промеж глаз. Ну, а пещерная братия в скором времени позавидовала такой его самостоятельности и ударилась в подражание. С этого и началось...
Шли века. Все текло, все изменялось. Но и с приходом цивилизации, электрификации, газификации и канализации индивидуализм не исчез. Зов неразумных предков манит в индивидуальные пещеры даже некоторых из наших современников, Неизвестно, например, по каким причинам решил уединиться за городской чертой бывший главный механик таллинского завода «ЭРСПО» Карл Нагель. Но только не потому, что он учился играть на басе-геликоне и не хотел тревожить соседей.
Для постройки дома не хватало сущего пустяка: двухсот тысяч рублей. Узнав, что многим колхозам позарез нужны вакуумные сушилки для крахмала, сообразительный Нагель задумал подработать на этом дефицитном товаре.
Открывать собственный завод было несколько затруднительно, и Нагель стал изготовлять агрегаты на государственном предприятии. За каждую сушилку колхоз-заказчик выплачивал заводу всего две тысячи рублей. Считалось, что завод выпускает только литые детали сушилок. Нагель же делал и все остальное. Причем каждый раз клал себе в карман 25—27 тысяч рублей. Пещера отшельника росла и благоустраивалась не по дням, а по часам. Но следственные органы вдруг бесцеремонно вмешались в личные дела Нагеля, и директор завода срочно уволил «фабриканта сушилок»... по собственному желанию.
Однако пещера отшельника Нагеля уже была готова до последнего гвоздика (см. фото на обложке).
Таких пещер в живописных окрестностях Таллина не так уж мало. Кто побывал в этом городе, славящемся своими кафе и закусочными, наверняка помнит столовую «Астория». Но даже если вы отведали в «Астории» восхитительного маринованного угря или попробовали экзотическое «беф а ля татар», вы, конечно, не запомнили скромную буфетчицу Наталию Сагар. И уж, конечно, не спросили ее, как она поживает, А ведь у Наталии Сагар нелады в семье. Муж не работает, но зато беспробудно пьет. Сын не учится, зато неустанно хулиганит.
На скромную зарплату буфетчицы (около четырехсот рублей) несчастной Сагар приходится кормить пьяницу-мужа и бездельника-сына. Чтобы не позориться на глазах у всего честного народа, бедная женщина выстроила в тихом районе Тонди (в переводе это означает «Привидения») дом тысяч на сто пятьдесят.
Погрузившись в собственную «Волгу», Наталья Сагар навсегда покинула шумный центр Таллина. Может быть, в полночь под высокими сводами пещеры многострадальной буфетчицы бродят вереницами привидения обманутых едоков или появляется ужасный лик человеческой совести? Нет, скорее всего Наталья Сагар спит спокойно: она не одинока.
Напротив дома Сагар, на той же улице Линутээ, под номером 13, проживает некто Эльмар Толм — начальник базы таллинского продторга! Номер дома несчастливый. Но семейство Толмов: сам папа, мама и сын—издевательски смеется над этой глупой приметой. Еще бы! Ведь Эльмар Толм на зарплату восемьсот пятьдесят рублей не только кормит всю семью, но и сумел построить отличный дом и купить машину.
Поистине сверхъестественные дала творятся в «Привидениях»!
Таллинцы — честный и очень трудолюбивый народ. И, конечно, неспроста возник здесь определенный тип домов, называемых «чистая совесть». В этих домах много стекла, и просматриваются они насквозь: хозяину, мол, нечего скрывать от взора соседа. Но люди, неизвестно на какие деньги строящие себе великолепные особняки, испытывают влечение к домам именно такого типа. Пытаются замаскироваться.
Вот, например, еще один домик «не хуже, чем у людей», в районе Маарьямэ, Его владелец — начальник автобазы Министерства торговли ЭССР Велло Аун. Знатоки оценивают его виллу примерно в двести тысяч рублей. Велло Аун получает восемьсот восемьдесят рублей в месяц. Его жена — известный в городе врач — тысячу двести. Если бы супруги, доблестно отказавшись от еды, питья и прочих житейских мелочей, все до копейки откладывали на постройку дома, то им пришлось бы в таком отвлеченном.состоянии пробыть около шести лет. Ясно, что даже медицинский гений Леи Аун не спас бы тогда положения, и супруги тихо перешли бы в лучший мир, так и не увидев даже фундамента своего гнездышка.
Однако Ауны и в этом мире чувствуют себя прекрасно, а фундамент исполняет не только функции каменной основы жилмассива в сто пятьдесят квадратных метров. В фундаменте дома заключен превосходный подвал с котельной для парового отопления, складом, прачечной и гаражом, выезд из которого идет прямо на улицу через стеклянный коридор. Сейчас Велло Аун, желая сделать свой вигвам еще более похожим на дома
типа «чистой совести», лихорадочно достраивает стеклянную террасу.
Можно еще и еще обращаться к примерам, но уже пора переходить к обобщениям. Лучше всего начать с некоторых статистических данных.
В центральном районе города в настоящее время воздвигается три тысячи индивидуальных домов. В Морском районе дела обстоят хуже: только восемьсот сорок семейств готовятся к переезду в собственные пещеры. В Калининском совсем бледная картина — здесь пятьсот застройщиков.
Но общий размах частнопредпринимательского строительства не первобытный. Да это и не удивительно. В 1960 году Таллинский горисполком организовал конкурс на проекты индивидуальных пещер. Конкурс имел ошеломляющий успех. В нем приняло участие несметное количество зодчих. Лавина проектов обрушилась на авторитетное жюри, которое денно и нощно трудилось в поте лица. И не зря трудилось. Теперь отшельникам есть из чего выбрать пещеру на свой вкус.
Финансовая сторона вопроса никого не интересует. Составление сметы считается излишней бюрократической формальностью. Хочешь строить— принеси справку о зарплате и заявление. И никто не задаст тебе бестактного вопроса: как это на четыреста рублей в месяц мыслимо отгрохать за три года двухэтажный особняк? Но на всякий случай у таллинских отшельников всегда есть объяснение: повезло, в лотерее выиграл!
Но вот дом готов. Учесть его стоимость совершенно невозможно. Никаких накладных, квитанций и расписок! А если и найдется чудак, который заинтересуется стоимостью строительных материалов, его ткнут носом в договор между коммунальным отделом райисполкома и -застройщиком. В одном из пунктов этого договора сказано, что «застройщик имеет право использовать все материалы, имеющиеся на его участке». И уже не один отшельник откопал возле своей пещеры настоящий клад: здесь и кирпич, и тес, и железо...
Предоставляя отшельникам всевозможные льготы, давая им ссуды и разрешения строить что угодно и все равно из каких материалов, отцы города, видимо, полагают, что таким путем можно быстро решить жилищный вопрос. Тут, конечно, нельзя не развести руками. Что касается жилищной проблемы, то возведение особняков не решает ее даже в пределах одного района. Так, в 1959 году в Морском районе построено восемьдесят три индивидуальных дома, а коммунальную жилплощадь сдали только девятнадцать человек.
Так, логике вопреки, в Таллине да и в некоторых других городах, республики поощряют частное предпринимательство в жилищных делах. А не разумнее ли сделать упор на гораздо более эффективное решение жилищной проблемы — государственное и кооперативное строительство? Ведь и в Эстонии умеют быстро возводить многоэтажные красавцы дома с малой затратой материалов и средств. Зачем же нужно рыть индивидуальные пещеры? Ведь мы живем не в каменном веке!
Дм. ИВАНОВ, Вл. ТРИФОНОВ
г. Таллин.
Дорогой шеф! Как известно, водолазы не жалуются, что им приходится надевать тяжелые чугунные башмаки весом по полпуда каждый. Все дело в специфике: сила тяжести помогает водолазу сохранять под водой вертикальное положение. А вот нам, людям, шагающим по суше, такие башмаки мешают. Мы это хорошо знаем по собственному опыту.
Коллектив Барнаульского завода искусственного и синтетического волокна осваивает новое производство — капроновое. И уже хотел сделать широкий шаг от опытного производства к массовому. Ан не тут то было! Мешают эти самые чугунные башмаки, как называют у нас на заводе невыполненные обязательства по поставкам оборудования. Кто же нас заставляет щеголять в башмаках водолазов? Предприятия совнархозов Костромы, Москвы и Московской области.
Костромской совнархоз, например, обязан был поставить в прошлом году 60 тысяч бобин для шелка и 25 тысяч — для корда, а прислал в два раза меньше бобин для шелка и в 125 (!) раз меньше для корда.
То же произошло и с алюминиевыми патронами. Костромской . завод «Текстильмаш» вместо 73 тысяч штук поставил немногим более одной трети. Это, так сказать, один чугунный башмак.
А за второй — мы благодарим серпуховской завод «X Октябрь» и два московских предприятия: кардолентную фабрику имени Седьмой годовщины Октября и шпульно-катушечную фабрику имени Дзержинского. Они тоже должны были поставить нашему заводу различную оснастку, необходимую для приема и обработки капроновой нити. Но обязательств "своих не выполнили. А без оснастки мы никак не можем двинуться вперед.
Вот теперь мы и опасаемся, что если так будет продолжаться, нам придется переквалифицироваться в водолазы. Но ведь наше поле деятельности не под водой, а на земной тверди... Как быть, дорогой шеф? Подскажи!
В. ВОРОБЬЕВ, директор Барнаульского завода искусственного и синтетического волокна