Старые учебники СССР

Назначение:  ИЗДАНИЕ РАССЧИТАНО НА САМЫЕ ШИРОКИЕ КРУГИ ЧИТАТЕЛЕЙ

Авторство: Александр Архипович Ивин

Формат: DjVu, Размер файла: 2.91 MB 

СОДЕРЖАНИЕ

 

В книге рассказывается об идеях и проблемах современной логики и логического анализа научных знаний, а также о задачах формальной логики и ее отношении к диалектической логике, связи языка с мышлением и действительностью, о способах различных доказательств и опровержений.

 

 Скачать учебник  СССР - По законам логики 1983 года  

СКАЧАТЬ DjVu

 {spoiler=См. Отрывок из учебника........}

 НЕСКОЛЬКО ВСТУПИТЕЛЬНЫХ СЛОВ 

      

      Эта книга посвящена логике — науке о законах правильного мышления. 

      Логика — одна из самых старых наук. Ее богатая событиями история началась еще в Древней Греции и насчитывает две с половиной тысячи лет. 

      В конце прошлого — начале нынешнего века в логике произошла научная революция, в корне изменившая сам стиль ее рассуждений и ее методы и придавшая этой науке как бы второе дыхание. Теперь логика — одна из наиболее динамичных наук, образец строгости и точности даже для математических теорий. 

      Говорить о логике и легко, и одновременно сложно. Это относится и к усвоению логики, особенно если человек сталкивается с этой наукой впервые. Легко потому, что ее законы лежат в основе нашего мышления. Интуитивно они известны каждому. Всякое движение мысли, постигающей истину и добро, опирается на эти законы и без них невозможно. В этом смысле логика общеизвестна. 

      Один из героев комедии Мольера только случайно обнаружил, что всю жизнь говорил прозой. Так и с усвоенной нами стихийно логикой. Можно постоянно применять ее законы — и притом весьма умело — и вместе с тем не иметь ясного представления ни об одном из них. 

      Стихийно сложившиеся навыки логически совершенного мышления и научная теория такого мышления совсем разные вещи. Логическая теория своеобразна. Она высказывает об обычном — о человеческом мышлении — то, что кажется на первый взгляд необычным и без необходимости усложненным. К тому же основное ее содержание формулируется на особом, созданном специально для своих целей искусственном языке. Отсюда сложность первого знакомства с логикой: на привычное и устоявшееся надо взглянуть новыми глазами и увидеть глубину за тем, что представлялось само собою разумеющимся. 

      Подобно тому как умение говорить существовало еще до грамматики, так и искусство правильно мыслить существовало задолго до логики. Подавляющее большинство людей и сейчас размышляют и рассуждают, не обращаясь за помощью к особой науке и не рассчитывая на эту помощь. Некоторые склонны даже считать собственное мышление естественным процессом, требующим анализа и контроля не больше, чем, скажем, дыхание или ходьба. 

      Разумеется, это заблуждение. Знакомство уже с первыми разделами книги покажет необоснованность такого чрезмерного оптимизма в отношении наших стихийно сложившихся навыков правильного мышления. 

      Люди постоянно стремятся расширить свои знания и обогатить свою память. Но, как сказал еще Гераклит, само по себе многознание — это все-таки не мудрость. Мудрость предполагает знание оснований и причин. И в особенности логических оснований принимаемых положений. Без способности обосновать имеющиеся убеждения нет подлинного и твердого знания. 

      «Все наше достоинство заключено в мысли,  — писал французский математик и философ XVII века Б. Паскаль.  — Не пространство и не время, которых мы не можем заполнить, возвышают нас, а именно она, наша мысль. Будем же учиться хорошо мыслить». 

      Эта книга не претендует, конечно, на то, чтобы дать полное описание многообразной и сложной проблематики современной логики. Это дело специальных и в общем-то не особенно понятных неспециалисту работ. Задача книги в ином: дать общее и доступное каждому представление о законах нашего мышления и о науке, изучающей их, показать логический анализ в действии, в применении к содержательно интересным проблемам, встречающимся в повседневной практике. 

      Здесь не излагаются некие «чистые» и «окончательные» итоги, достигнутые логикой. Даже самые важные результаты, изолированные от истории своего развития и споров вокруг них, являются, как выразился Гегель, «трупом, оставившим позади себя тенденцию». 

      Лет триста назад авторы книг по логике обычно считали своим долгом предостеречь читателя от торопливости при чтении: «В водах логики не следует плыть с полными парусами». С тех пор логика сделала гигантский шаг вперед. Ее содержание и расширилось и углубилось. И старый этот совет кажется теперь особенно полезным. 

      Объекты и проблемы, рассматриваемые в логике, являются довольно своеобразными и абстрактными. У них нет эмоционального оттенка, они должны быть схвачены не чувством, а разумом. С ними не удается связать какие-то образы и представления о встречавшихся ранее ситуациях, обычно помогающие понять, хотя бы в первом приближении, что-то новое и необычное. Многие положения, гипотезы и выводы логики далеко не так легко воспринимаются, как, скажем, описания осеннего леса или картинки из жизни других цивилизаций. Чтобы уяснить тот или иной логический парадокс или закон, одно и то же место, оставшееся непонятным при первом чтении, нужно прочесть дважды, а то и трижды и лишь потом двигаться дальше. Только понимание каждого шага проводимого рассуждения может дать понимание рассуждения в целом, а с ним и интеллектуальное удовлетворение от познания. 

    

      Глава 1 ПОНЯТЬ ПОНИМАНИЕ 

   

      ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОММУНИКАЦИЯ: ЕСТЕСТВЕННОСТЬ И ПРОСТОТА

      

      Казалось бы, что может быть обыденнее и проще общения людей с помощью языка и достигаемого ими понимания друг друга? 

      Если я советую кому-то, кто не знает английского языка: «Strike while the iron is hot!», то в ответ собеседник только пожимает плечами: «Не понимаю, о чем вы говорите». Я повторяю свой совет по-русски: «Куйте железо, пока горячо!» Оказывается, как это ни странно, что тот, к кому я обращаюсь, никогда не слышал этой пословицы и истолковывает ее буквально: «Какое железо? Речь идет совсем о другом!» Я поясняю, что этот «кузнечный» совет попросту означает: в ближайшее время обстоятельства будут способствовать успеху задуманного дела, и надо немедля этим воспользоваться. Собеседник замечает: «Вы так полагаете? А по-моему, момент еще не наступил». Он понимает теперь смысл моего совета, однако считает полезным пока выждать. 

      Человек узнает из прочитанной книги, что сова с давних времен символизирует мудрость и что древние римляне считали ее непременной спутницей богини мудрости Минервы, Символ становится понятным этому человеку, а афоризм «Сова Минервы вылетает ночью» приобретает для него не только смысл, но и определенную глубину: действительно, ночью, как раз тогда, когда летают совы, в голову нередко приходят необычные мысли, которым дневная суета явно мешала; кроме того, сову из-за ее ночного образа жизни редко удается увидеть, подлинная мудрость тоже встречается далеко не часто… Символ постепенно разворачивается, и начинает казаться, что, хотя сама сова нисколько не мудрее других птиц, размышляя о ее повадках, что-то узнаешь и о самой мудрости. 

      В первом из этих двух случаев схватывание смысла совета явилось результатом непосредственного общения двух людей. Первоначальное непонимание было связано с незнанием одним из собеседников английского языка, а затем с буквальным истолкованием того выражения, которое хотя и было сформулировано на известном обоим языке, но имело в виду совсем не то, о чем в нем прямо говорилось. Во втором случае общение было, так сказать, косвенным, через чтение книги, а «одобрение» идеи древних римлян представлять мудрость в виде совы — «заочным». Однако интервал примерно в две тысячи лет не помешал установлению сходного понимания значения символа. 

      И в первом и во втором случае люди благодаря звуковому языку или чтению общаются и понимают сказанное или написанное. Это и есть коммуникация, в первом случае двусторонняя, во втором — односторонняя, или «заочная». 

      В процессе коммуникации общающиеся стороны постепенно вживаются в ситуацию друг друга, как бы обмениваются своими ролями, и только это дает им возможность понимать друг друга. Если коммуникация носит односторонний характер, то только одна из сторон может поставить себя на место другой, усвоить ее точку зрения и получить тем самым достаточно надежное основание для понимания ее идей. Понимание в таком случае неизбежно будет неполным и односторонним из-за отсутствия обмена позициями. Оно не будет взаимопониманием, но оно будет все-таки пониманием. 

      В обоих примерах понимание носило интеллектуальный характер: оно являлось пониманием мыслей и было неразрывно связано с языком как системой произнесенных или написанных знаков, наделенных определенными значениями. Коммуникация состояла в том, что ее участники придавали знакам-словам одни и те же значения. Как только слова понимались по-разному или вообще их значение оказывалось неизвестным, общение обрывалось и понимание исчезало. Коммуникация как передача значений посредством знаков прекращалась. 

      Еще один пример — из «Мертвых душ» Н. Гоголя. 

      Ноздрев показывает Чичикову и своему зятю Мижуеву свои владения. Они подходят наконец к границе этих владений, «состоящей из деревянного столбика и узенького рва». 

      « —  Вот граница,  — сказал Ноздрев,  — все, что ни видишь по эту сторону, все это мое и даже по ту сторону, весь этот лес, который вон синеет, и все, что за лесом, все мое. 

      —  Да когда же этот лес сделался твоим?  — спросил зять.  — Разве ты недавно купил его? Ведь он не был твой. 

      —  Да, я купил его недавно,  — отвечал Ноздрев». Ноздреву известно, конечно, значение слова «граница». Лес, синеющий по другую ее сторону, не может принадлежать ему, так же как не принадлежит ему все то безграничное и неопределенное пространство, которое простирается за лесом. Если же лес в самом деле был куплен им, то граница проходит теперь не на месте «столбика и рва», а по меньшей мере за этим лесом. Но Ноздрев безудержный хвастун: только шампанского он выпивает один в продолжение обеда семнадцать бутылок, да притом такого, что перед ним губернаторское просто квас. Ему ли считаться со значением какого-то слова! И для зятя, и для Чичикова характер Ноздрева не тайна, и они не обращают никакого внимания на насилие над смыслом слова «граница». Дело в конце концов не в «границе», а в бахвальстве Ноздрева, и они понимают это. 

  {/spoilers}